Виктория Чикалова: «Я на велосипеде гонялась за пьяным водителем джипа по «Дубовке»

Нынешний директор КП «Центральный парк культуры и отдыха «Дубовий гай» - женщина энергичная и смелая. С тех пор как Виктория Чикалова стала во главе главного и самого большого по площади парка в Запорожье, она постоянно с кем-то воюет. В основном, с бизнесменами, которые имеют свои виды на землю рекреации в парке.

Как рекламист и член городского исполкома в прошлом, Виктория знает, что в беседе с журналистами нужно акцентировать внимание на позитиве. В планах руководства «Дубового гая» очень много всего хорошего и прекрасного, но как дела обстоят сейчас? И когда позитив осуществится?

- Когда вас назначили на должность директора этого коммунального предприятия, вы сказали, что планируете полную реконструкцию парка. Как идут дела с реконструкцией?

- За год до того, как я стала руководителем КП, был разработан специальный проект развития парка «Дубовий гай». Тогда меня пригласили к разработке этого документа, как консультанта. Потому что я изучала опыт работы украинских и европейских парков, ездила на специальные семинары.

В современных бизнес-стратегиях для парков упор делается на то, что «нельзя строить все для всех». То есть, есть целевая аудитория и под ее потребности подстраивается план. Мы выявили, что нашей основной категорией посетителей являются семьи с детьми от 4 до 15 лет. Наша основная стратегическая идея — генерировать место незабываемых семейных впечатлений. И под эти цели разрабатывался план развития парка.

Если бы еще в 2010 году построили все, что предусмотрено этим планом, парк бы зарабатывал 30 млн в год. Сегодня «Дубовий гай» зарабатывает около 5,5 млн гривен в год. До того, как я стала его руководителем — 2,4 млн. Главное условие, при котором этот план бы заработал — инвестирование. 120 миллионов никто в парк не вложил, но мы все равно продолжаем двигаться дальше по этому плану.

Например, первым делом нужно провести в «Дубовом гаю» коммуникации. Как укладывать плитку, если потом эти сети все равно придется интегрировать? Поэтому, на протяжении первых двух лет мы прокладывали систему полива, освещение, канализацию. Также в самом начале необходимо прийти к согласию в земельных отношениях.

- В сентябре в интервью вы сказали, что к зиме отреставрируют фонтан «Рыбы», который расстраивает посетителей своей заброшенностью. И на этот объект уже выделили из бюджета 3, 2 млн гривен. Зима прошла. Отреставрировали?

- Проект фонтана, выполненный до нас, пришлось дорабатывать, так как проектированный фонтан оказался ниже на 3, 5 метра, чем в советские годы. Затем была экспертиза, потом тендерная процедура на протяжении 3 месяцев, в результате на реконструкцию фонтана осталось 2 месяца и заканчивать его пришлось бы при минусовой температуре – это могло сказаться на качестве работ. Мы отменили результаты тендера, найдя формальный, но законный повод.

В феврале мы провели новую процедуру и сейчас обрабатываем тендерные предложения. Причем, пока рассмотрение вопроса о выделении средств на этот фонтан в 2016 году не рассматривалось. Мы не знаем, как настроены депутаты. Но наша смета осталась в рамках цены 2011 года, а самое выгодное предложение последнего тендера – 2,6 млн. Так что, пока у нас идет процедура, бюджет города экономит, и в новом проекте улучшились характеристики фонтана - теперь он светомузыкальный с покрытием в виде античной мозаики.

- Также вы говорили о том, что хотите привлечь инвесторов к развитию парка, когда вступили в должность. Удалось это сделать?

- Считаю, что инвестиции состоялись благодаря предпринимателям, которые работают в парке по договорам о сотрудничестве. Ведь по закону рекреационные земли нельзя брать в аренду. В 2015 году в парке запорожцы пользовались доступными по цене услугами предпринимателей, объекты которых имеют инвестиционною стоимость около 5 млн. грн и парк на этом заработал 800 тыс. Благодаря этим объектам доход с наших аттракционов тоже вырос – это эффект синергии.

С более крупными инвестициями могут быть проблемы. В законе не прописан механизм, как можно отдавать земли из рекреационной зоны в аренду. То есть, человек, который хочет вложить деньги в «Дубовку», должен это делать «на птичьих правах», вместо договора аренды земли, скажем, на 49 лет. Чтобы сделать в парке все везде красиво, ему нужно вложить 200 миллионов гривен. Вернуть эту сумму от своих вложений инвестор сможет через 10 лет, а с учетом реконструкции – 12, и это очень оптимистичный сценарий: при устойчивом курсе, успешной стройке, понимающей общественности. А мы знаем, что за 12 лет в Запорожье может несколько раз поменяться власть. И нет гарантии, что новая власть не решит, что этот инвестор городу больше не нужен.

- Так получается, у нас никогда не будет крупного инвестора и никогда не будет красивого парка?



- Считаю, что инвестором должен быть городской бюджет Запорожья. Кстати, хочу вам сказать, что не стоит реконструировать парк сразу, в кратчайшие сроки. По этому пути пошел Харьков и ошибся — с каждым годом он теряет объем дохода. Потому что людей привлекает новизна. Лучше строить по несколько объектов в год, чем все сразу, чтобы удерживать интерес запорожцев и корректировать планы под запрос громады.

- Как протекает ваша «холодная война» с владельцем ресторана SunRise? У вас был конфликт из-за того, что вы запретили проезд по территории парка автомобилям в дневное время, а для ресторана это невыгодно.

- Человек построил объект. Он рассчитывает на свою группу потребителей. И правильно делает. Ему же для этого и дали разрешение на постройку. Он не власть, чтобы оценивать их законность. Клиенты этого ресторана — состоятельные люди на дорогих машинах, которые хотят приехать на свой банкет прямо к ступенькам.

И вдруг приходит директор парка и говорит: «Въезд в парк запрещен!». Клиентам неприятно брести в ресторан в платьях и на каблуках, особенно в дождливую погоду. Ну, а мне что делать в этой ситуации? У меня в 2014 году был случай, когда я на велосипеде гонялась за джипом по парку. Машина периодически останавливалась, оттуда наполовину вываливался пьяный водитель и его тошнило. Зачем семьям с детьми, которые гуляют в парке, такие истории?

SunRise сопротивлялся и судился с нами два года. Высший Хозяйственный суд поставил точку в этом споре. Странное совпадение - все люди, которые меня поддерживали, пострадали. Кафе Кирилла Новикова сожгли до тла. Машину Александра Рощина сожгли, как только он попытался донести до владельца ресторана мирный план урегулирования конфликта. Четыре месяца назад Кирилл Новиков получил четыре ножевых ранения.

Но SunRise — это не единственный объект, который появился в рекреационной зоне, где невозможна продажа и аренда земли в результате схем сомнительной законности. Всего здесь 11 таких построек. Владельцы таких объектов спят и видят слепо-глухонемого директора парка, который мог бы «не заметить» реконструкции своих построек в масштабе 1 к 5-ти, что для нашего с вами парка традиционно.

- Какие у вас отношения с командой Владимира Буряка?

- У нас их нет. Сегодня с действиями администрации парка разбирается комиссия. Итогового протокола комиссии на сегодняшний день нет. Мне это в работе несколько мешает, потому что я не хочу быть своевольным директором. У нас сейчас период заключения договоров о сотрудничестве с предпринимателями. Есть очень интересные предложения — например, один бизнесмен хочет создать здесь прокат сигвеев. И я вынуждена сказать всем этим людям «подождите», потому что я не знаю, к каким выводам придет комиссия.

На комиссии прозвучали от профильных управлений тезисы о том, что это, возможно, незаконные договора. Считаю, что профильные управления заинтересованы в этом вопросе. Потому что без их подписей захват коммунальной собственности в парке не состоялся бы. А сегодня там все те же люди на все тех же местах. И больше всего они боятся, что новая команда начнет разбираться: «Как вы тут все раздали?». И они знают, что тихая жизнь для них продлится, если Чикалова не будет директором парка.

Я рассчитываю на диалог и хочу рассказать сегодняшним сильным менеджерам о перспективах развития парка в интересах запорожских семей. Мы неимоверно богаты, как громада, потому что у нас есть такой парк, все, кто сюда заходят – счастливы, потому что до нас «за счастьем» сюда ходили 5 поколений.

- А вы лично встречались с Буряком?

- Еще нет, но очень хочу. Слушаю его интервью — мне кажется, что он искренний и обладает амбицией войти в историю яркими и нужными проектами.

- То есть, вы не считаете, что проверки от него — это репрессии с целью выжить вас из кресла директора. Или как?

- Я на этой комиссии от новой власти, от заместителя Буряка - Волобуева не слышала ни одного упрека. Мне не в чем его обвинить. Меня не устроило то, что со мной не поговорили накануне проверки. И я в этой комиссии только отвечаю на чужие нападки. Я не особо хочу защищаться — у меня есть серьезные достижения и четкие осуществимые планы. Я за два года удвоила оборот, покрыла половину парка системой полива, построила два лучших туалета в городе, восстановила два аттракциона и купила два новых. У нас 162 мероприятия прошло в прошлом году в «Дубовке» и мы не потратили на них ни копейки.

- Вы раньше называли Александра Сина своим другом. Вы и сейчас с ним дружите, когда он уже не мэр?



- Да, потому что он для меня ценен, как человек. От Александра Сина я видела только все самое хорошее. Он боролся за этот парк, несмотря на скептическое отношение к «Дубовому гаю» губернатора Пеклушенко. Он первый выделил на парк средства. Например, сейчас вся эта часть сейчас освещена (показывает на западную часть парка на карте, - авт), а когда я пришла — здесь продавали наркотики. Здесь собирались 40 машин такси, в которых клиенты принимали наркотики, это одна из причин для закрытия шлагбаума.

- И еще очень важный вопрос. У вас лебеди не сдохли?

- У нас сейчас на хоздворе находится один живой лебедь.

- А второй куда делся?

- Улетел. Эти лебеди — полудикие птицы. На просьбы дирекции парка не реагируют (Улыбается). И когда начинает холодать, они стремятся улететь в теплые края. Чтобы они этого не делали, мы обрезаем им перья на крыльях. Раньше им обрезали фалангу крыла, то есть кость. Я не могу на это решиться. Но пока он тут на озере отдыхает, у него отрастают крылья. И как раз к холодам он «начинает свой разбег». Улетел в теплые края — может вернется, может — нет.

Мы начали расчищать от ила и мусора озеро, на котором живут утки и лебеди, но сейчас эти работы заморожены — из-за работы комиссии платежи подрядчику, который это делает, парализованы. Хотим поставить насос, который не даст зимой замерзать воде — тогда лебеди смогут жить на открытой территории, а не в вольере. Может, и улетать не захотят.

Алена Голота